Мария Карелина: Что реально находится в Чемодане?

Леонид Таранов: Я себе представляю, что действие происходит буквально в аэропорту, в тот момент, когда Довлатова выперли из страны, но он еще не улетел. И в этом межвременьи он и рассказывает свои истории про пиджак и носки, которые оказались в этом чемодане. Это чем-то похоже на сегодняшний день, когда у многих все завязано на таких же чемоданах.


МК: Почему ты выбрал Довлатова?

ЛТ: Для меня самое главное у него, это его отношение к людям, он относится к людям по-доброму. Некоторые его герои просто отвратительны, но, когда ты видишь их глазами Довлатова, они становятся более-менее приемлемыми и как-то, постепенно, ты начинаешь с ними сживаться, больше понимать их.


МК: Ты играешь «Истории из чемодана» уже 10 лет и всегда полный зал…

ЛТ: На Довлатове отклик есть всегда. У меня спектакли юмористические, они всегда про смех. Зал тебя подхватывает и всё, полетели в космос! Это просто - по смеху понять, что спектакль пошел.
Но если ты перебрал с юмором, то люди не всегда могут остановиться, чтобы подумать. Особенно к концу спектакля, когда нарастают драматические моменты. Тогда приходится делать паузы длиннее или говорить тише.
Смысл всего этого юмора подвести человека к драме, если не сказать к трагедии. Герой тебя смешит, смешит, и вдруг ты видишь, - у него слезы, там, внутри - боль, которая случайно вырвалась, и зритель ее заметил. В этом соль довлатовского героя, у которого высокий порог боли, если можно так выразиться. Вот, кажется, уже невозможно вынести, а он - не, нормально…

МК: Откуда тогда светит свет? На что опирается герой Довлатова?

ЛТ: На смирение. Жизнь, она не плохая и не хорошая, она такая, как есть… Ты принимаешь ее смиренно. К тяжелым моментам можно относиться спокойнее и постепенно пережить их. Например, Довлатов скрупулезно описывает в рассказе «Офицерский ремень» как он этапировал с сумасшедшим сослуживцем какого-то зека, как они сели и выпили, и вдруг он увидел, что облака легкие плывут, жужжит шмель. Все это он лицезреет, - и к нему приходит мысль - как хорошо на свободе…А на самом-то деле, какая свобода? Он не на свободе, а в лагере и вдобавок, в Советском Союзе, и конкретно в этой тюрьме и в этой форме дурацкой, но в этот миг он свободен и ему хорошо. Каждый раз зрители смеются на этом моменте.


МК: Расскажи, как играют моноспектакли.

ЛТ: Сложность в том, что у меня не один герой, а двадцать. Я себе придумал, что я играю не вот этого персонажа и еще вот этого персонажа, а играю одну роль - роль сегодняшнего спектакля. Эта роль движется, у нее есть уход в лирического героя, потом в другого персонажа, потом в алкоголика, потом в его жену, и еще в какого-нибудь случайного персонажа, но все это объединено одной ролью. Я играю роль спектакля в целом.
И еще, я слежу, чтобы какой-нибудь персонаж из одного спектакля не перепрыгнул в другой. Ноздрев и Чурилин очень похожи по психотипу, но отличаются по осанке, по рукам. И вообще они из разных эпох.
В моноспектакле ты один, все ошибки на твоем лице. С другой стороны, все победы достаются тоже тебе.

МК: Ты присматриваешься к людям? Собираешь образы для спектаклей?

ЛТ: Специально нет. Это происходит само собой. Старшеклассником я ходил в парк Челюскинцев на Удельной {в Санкт-Петербурге} и там у входа было кафе, которое постоянно меняло свою направленность, то это была «Сосисочная», то «Видеосалон», то просто «Кафе». Каждое воскресенье в глубине парка собирались пожилые люди и устраивали танцы. Там была площадка, кто-то приносил огромный магнитофон, кассеты. Все эти люди обязательно проходили через кафе, где пропускали по полстакана-стакану водки. Из портфеля доставались яблоко или лимон. Полстакана выпивалось, яблочком закусывалось, и повеселевшие граждане шли танцевать. Я брал 100 грамм коньяка, чашечку кофе, садился в самый дальний темный угол и смотрел на залитый светом дверной проем, в который входили и выходили эти кинематографичные персонажи. Я ощущал себя героем Ремарка, а всё происходящее - событиями его книги.


МК: Герой Довлатова человек пьющий. У алкоголя полноправная роль в спектакле?

ЛТ: Мне однажды в антракте поставили бутылку водки на сцену. Наверное, имели в виду, что в рассказах Довлатова все выпивают. Но это не смешно. Довлатов умер от водки. Я считаю, что где-то в тот раз я не доработал, не сумел показать в спектакле этого.


МК: Ты замечаешь вокруг себя персонажей Довлатова?

ЛТ: Довлатов рассказывает историю, которая в реальности была очень скучной, и никто не обратил бы на нее внимания. Она так бы и осталась незамеченной. Но, поскольку у него был фантастический талант, дар рассказчика, он неинтересную историю превращал в уникальную.
Поэтому, можно сказать, что все люди похожи на персонажей Довлатова. Надо только их, и себя в том числе, в них заметить.